Разработчики

Первый главный конструктор
Борис Архангельский стоял у истоков танкостроения на ЧТЗ.

Это имя известно менее, чем имена главных конструкторов Танкограда военного времени, но именно Борис Архангельский начинал производство танков на ЧТЗ и оставил важный след в истории танкостроения и нашего завода. Более того, именно он еще в первые военные месяцы предпринял попытку организовать конвейерное производство тяжелых танков.

Все началось с приказа наркома среднего машиностроения И.Лихачева от 20 июня 1940 года «Об организации производства танков КВ на ЧТЗ имени Сталина». По итогам войны с Финляндией, где ленинградские кировские танки КВ-1 показали свои качества и эффективность в боевых условиях, решено было организовать их массовое производство еще на одном заводе. Выбор логично пал на Южный Урал с его металлургической и энергетической базой, где к тому же был уже большой и современный тракторный завод. Директору ЧТЗ т. Солономовичу предписывалось организовать на заводе производство танка КВ по чертежам Кировского завода и уже в 1940 году выпустить опытную партию в количестве пяти машин. На ЧТЗ создали танковый отдел N 3, в его составе конструкторский подотдел, начальником которого 11 июля 1940 года назначили Б.Е. Архангельского. Будущее танковое КБ формировалось из конструкторов спецотдела по арттягачу С-2 и других конструкторских служб. В его составе были М.Ф. Балжи и Л.Б. Тевелев, награжденные знаком «Передовой конструктор советского машиностроения» за создание и постановку на серию трактора С-65 и тягача С-2. Руководители конструкторских групп С.А. Быбин, Н.Ф. Шилов, инженеры-конструкторы П.В.Мицын, Н.Ф.Карпачев, А.Р.Подругина, З.Д.Селенская и другие. В общем, коллектив подобрался уже с опытом, и на присланную с Кировского документацию смотрел свежим взглядом. Состав пополнили и молодые специалисты выпускники Сталинградского механического института.

Осваивать танковую специфику конструкторам - трактористам было непросто. Разбираясь в чертежах КВ, по воспоминаниям ветерана КБ Л.А. Терехина, им нередко приходилось натыкаться на нетехнологичность конструкции той или иной детали, а то и на конструкторские ошибки: чертежи требовали доработки. Ленинградцы предложения челябинцев встречали в штыки. Нарком Лихачев, желая ускорить процесс, 19 августа подписал приказ о формировании на ЧТЗ специализированного конструкторского бюро по танкам в количестве 50 человек. В том числе 20 конструкторов с Ленинградского Кировского завода (ЛКЗ) и завода имени Ворошилова. Вот тогда-то и случился звездный час нашего героя: приказом директора ЧТЗ от 29 сентября подотдел превращается в СКБ-3 и главным конструктором, фактически координатором всего танкового производства на заводе назначается Борис Евграфович Архангельский. Человек большой эрудиции и высокой инженерной квалификации.

Он родился в 1908 году в Ленинграде в семье железнодорожного инженера и это многое объясняет, ведь в то время подобные специалисты были технической элитой. Вскоре отца направили на работу в Томск. Семья переезжает следом. Тяга к учебе была у Бориса с юности. В 17 лет он поступает в политехникум на специальность «землеустроитель». Причем параллельно учится в музыкальном училище, более того, успешно заканчивает его по специальности… пианист-исполнитель.

Четыре года будущий пионер уральского танкпрома работает в ансамбле киноклуба Томского военного госпиталя. Талантливому музыканту прочили поступление в консерваторию, но другая страсть – техника – влечет его все больше. Он самостоятельно мастерит автомобиль-вездеход, строит аэросани. В итоге Борис поступает в Томский механический институт и успешно заканчивает его по специальности «Двигатели внутреннего сгорания». Его направляют инженером-конструктором на строящийся Челябинский тракторный завод.

Так с декабря 1931 года Архангельский связывает свою судьбу с ЧТЗ. Здесь быстро проявились его незаурядные способности. Сначала он становится руководителем конструкторской группы, затем – заместителем начальника конструкторского бюро. Вскоре ему доверили руководить КБ по моторным установкам, а потом и шасси. Борис Евграфович сразу проявил себя инициативным руководителем, усилия своего конструкторского коллектива он направлял на доработку узлов тракторов, производство которых в 30-е годы осваивал завод – С-60, С-65, арттягача С-2. Уже тогда особое внимание Архангельский уделял развитию рационализации и изобретательства на заводе, подготовке инженерных кадров, преподавал на курсах повышения квалификации ИТР ЧТЗ. Он стал соавтором книги «Сталинец С-65» – основного пособия по изучению первых отечественных дизельных тракторов. Еще один любопытный факт, характеризующий нашего героя: Борис Александрович с удивительным упорством взялся за самостоятельное изучение английского языка и, как говорят, добился свободного владения им. То есть мог знакомиться с зарубежной технической литературой и документацией.
Назначение главным конструктором по новой для ЧТЗ танковой тематике Архангельский воспринял с пониманием, но без восторга. Тракторная тематика всегда была ему ближе, он предпочел бы и дальше заниматься ею. Но в эту предвоенную пору стране нужна была еще одна танковая база в глубоком тылу, а значит он с его квалификацией и опытом здесь нужнее.

Архангельский со своим коллективом в деталях вникает в изучение присланной с Кировского завода технической документации на танк КВ-1, ленинградцы отправляют в Челябинск эталонный образец серийного танка. В чертежах, разработанных на ЛКЗ, челябинцы обнаруживают конструктивные недоработки и ошибки, исправление которых не терпит отлагательств. Для согласования изменений в ЧТД и по вопросам организации производства КВ на ЧТЗ Борис Евграфович едет в Ленинград и Москву. Как рассказывает в своей книге заводской историк и ветеран конструкторской службы Эдуард Соболев, кировцы предложения челябинцев воспринимали ревностно. И дело не только в конструкторских амбициях головного разработчика машины. На ЛКЗ серийная сборка танков велась стендовым методом. Использовался труд высококвалифицированных рабочих-сборщиков, которые по ходу сборки узлов, агрегатов и самой машины могли при необходимости подгонять детали по месту. Если выявлялось несоответствие детали чертежу, ее исправляли или делали заново. Если промашка конструктора, чертеж немедленно дорабатывали и деталь приводили в соответствие. Безусловно так можно собирать опытные образцы или небольшие партии, но на ЧТЗ был уже большой опыт организации конвейерного производства, не требующего высококвалифицированных рабочих, которых и без того на заводе не хватало.

Архангельскому уже виделся конвейер по выпуску тяжелых танков в новом, еще строящемся корпусе, где будут и механические цехи, и термичка, и сборка. Вот только озадачивает нетехнологичность деталей КВ, мало подходящих для организации поточного производства. В итоге вместе с командированными с ЛКЗ и завода N174 конструкторами и технологами челябинцы стали трудиться над доработкой чертежно-технической документации и разработкой технологических процессов изготовления танковых деталей. Удивительно, но Борис Архангельский в этих условиях всерьез нацелился на танковый конвейер, хотя строительство нового корпуса еще только планировалось на 1941 год. А пока предстояло собрать бронированного первенца традиционным стапельным методом.
Конструкторы-трактористы осваивали новую для них машину, чьи детали были непривычно массивными и совсем иными конструктивно. Специалисты СКБ-3 трудились не только за кульманами, но и непосредственно в цехах, где рождались детали, узлы, шла сборка.

Детали для первого КВ изготавливали в механическом цехе опытного производства, переданного в ведение СКБ-3, а также в инструментальном, ремонтном и других цехах, имевших универсальное оборудование и квалифицированных рабочих-универсалов. Сборка первенца шла на небольшой площадке холодноштамповочного отделения механосборочного цеха, скрытой от посторонних глаз высоким металлическим ограждением. У входа на участок стоял вооруженный часовой, пропускавший людей строго по утвержденному списку.

Исторический день рождения первенца наступил 31 декабря 1940 года, когда на сборочном участке собрались руководители завода, начальники цехов, принимавшие участие в изготовлении комплектующих для танка. Взволнованные и усталые виновники торжества – начальник сборочного цеха И.А.Воронцов, главный конструктор СКБ-3 Б.Е.Архангельский, его заместитель М.Ф.Балжи и главный инженер танкового отдела Н.Д.Швелидзе рассказывали собравшимся о новой для завода машине. Что и говорить, подарок к Новому году получился внушительный. В ночь на 1 января 1941 года КВ-1 зарокотал дизелем и под управлением испытателей Л.П.Тихонова и В.М.Землякова первый челябинский танк вышел из ворот механосборочного цеха. Четверть века спустя Леонид Петрович Тихонов, заместитель главного конструктора СКБ-2 вспоминал: «Как мы радовались первым шагам своего первенца! Для нас было достижением, что он своим ходом дошел до ворот проходной, сделал несколько ездок по булыжной мостовой главной улицы города – Спартак (ныне – проспект Ленина)… Те первые метры, десятки, сотни метров, а затем километров казались нам большой победой».
За организацию выпуска уральского танка КВ главный конструктор СКБ-3 Б.Е.Архангельский получил от наркома в награду наручные часы.

Оставались последние мирные месяцы и множество проблем, которые предстояло решить для налаживания танкового производства. Когда началась война, уже с первых дней конструкторы СКБ-3 стали трудиться по 15-16 часов в сутки. Нередко на ночь и не уходили домой, тогда столы превращались в лежанки, а рабочие альбомы в подушки. С большим трудом, но все же разворачивался выпуск танков.
– За первое полугодие 1941 года ЧТЗ выпустил всего 25 танков КВ, даем по 4-5 машин в месяц, – докладывал директор завода М.И.Шор приехавшему на ЧТЗ наркому танковой промышленности В.А.Малышеву.

– Сегодня дайте столько, сколько можете. Но завтра… Завтра на фронт должны идти танки… десятками, сотнями в месяц! – требовал нарком. – Что вам для этого нужно?
На заводе не хватало технологов, квалифицированных рабочих. Требовались сотни специальных станков и место для их размещения. Небольшой конструкторский коллектив не успел еще получить достаточно опыта по танковой тематике. Все это Малышев понимал и пообещал в первую очередь доукомплектовать ЧТЗ недостающими инженерными кадрами танкостроителей.
Уже 23 июля с Кировского завода приехала группа конструкторов, возглавляемая заместителем главного конструктора ленинградского СКБ-2 Н.Л.Духовым. Собственно Николай Леонидович и был одним из главных разработчиков танка КВ-1. Вместе с ним прибыли шесть человек, а затем еще одна группа в составе семи конструкторов с Кировского. Это было весьма существенным усилением танковой конструкторской службы. К тому же КБ пополнили группой молодых специалистов – выпускников МВТУ имени Баумана, досрочно получившими звание инженера.
Приказом директора ЧТЗ Н.Л.Духов был назначен главным конструктором СКБ-3, Б.Е.Архангельский стал его заместителем.
Само производство танков в то время размещалось в восточной части механосборочного цеха, сегодня более известного, как тракторный корпус.

Принимая дела у Архангельского, Духов тщательно ознакомился с технологией производства на ЧТЗ и предлагаемый Борисом Евграфовичем курс на конвейерную сборку одобрил. Но сперва требовалось отехнологичить выпуск деталей. На планерке у главного инженера завода Николай Леонидович заявил:
– Будем переходить на челябинский метод.
– Тогда придется весь технологический процесс перерабатывать! – воскликнул кто-то из ленинградцев.
– Ну что же, будем перерабатывать и немедленно.
Духов пояснил, что это не дело, когда универсальным способом опорный каток вытачивается несколько суток. Катков требуется много и это варварство столько металла гнать в стружку.
В сжатые сроки коллектив СКБ-3 проделал огромную работу по изменению чертежей КВ. Технологи старались упростить технологический процесс, исключить из него уникальное оборудование и необходимость высокой квалификации рабочих.
Предстояло наладить целую сеть кооперации с заводами-поставщиками комплектующих для танков, в решении этой трудной задачи участвовали главный конструктор СКБ-3 и его заместитель. И самое главное – необходимо было наладить производство танковых корпусов и башен на свердловском «Уралмаше». После того, как руководители «Уралмаша» получили правительственную телеграмму за подписью Сталина с требованием выполнить в срок свой долг перед Родиной, уралмашевцы в рекордные сроки сумели наладить производство литых корпусов и башен с улучшенной броней.
На ЧТЗ для обеспечения массового выпуска танков производство начало перебазироваться в новые, еще строящиеся корпуса цехов. Уже в сентябре 1941-го вступил в строй действующих цех СБ-2. Как вспоминал ветеран СКБ, в то время молодой специалист М.М.Пивник, с 24 сентября началось круглосуточное дежурство конструкторов в сборочном цехе. Работали в две смены по 12 часов.
Первый КВ сошел с конвейера в начале октября 41-го. Когда уже готовилась его обкатка, в цех прибыл нарком Малышев. Он требовал ускорить работу. Немцы рвались к Москве, и каждый тяжелый танк был важен для фронта. Выпуск КВ постепенно увеличивался. На завод начали прибывать танкисты для приемки готовых машин.

В октябре 41-го СКБ-3 из цеховых бытовок переехало в здание заводоуправления заняв третий и четвертый этажи. На пятом, где сейчас редакция, располагалась светокопия. Готовились к прибытию из осажденного Ленинграда большой группы конструкторов СКБ-2 Кировского завода. Возглавлял ее Герой Социалистического труда Ж.Я.Котин, он принял руководство всей конструкторской службы теперь уже Челябинского Кировского завода. СКБ-3 переименовали в СКБ-2, всех конструкторов трактористов ввели в его состав.

Изучив состояние дел, трудности, возникшие перед конвейерным производством танков (срыв поставок комплектующих с эвакуированных заводов), Котин в приказном порядке перевел сборку на прежний кировский стапельный метод.

Первый танковый конвейер ЧТЗ, проработавший более двух месяцев, был демонтирован. Но наработки Бориса Архангелького и коллектива СКБ-3 не пропали даром: «Этот опыт оказался очень ценным, – вспоминал главный инженер ЧКЗ Махонин. – Он помог челябинским танкостроителям позднее, в 1943 году, когда они поставили на конвейер «тридцатьчетверку», а в 1944 году – новый мощный танк ИС.
На всех участках СКБ-2 и в цехах у руководства были поставлены ленинградцы, имевшие большой опыт стапельной сборки танков. Как рассказывает в своей книге «Конструкторское бюро: судьбы людей и машин» Эдуард Соболев, в работе с персоналом Котин больше полагался на свою «гвардию» кировцев, с кем он создавал в Ленинграде новые тяжелые танки. При этом с людьми особо не церемонился, челябинцев не щадил.

Жозеф Яковлевич не смог простить бывшему главному конструктору СКБ-3 Б.Е.Архангельскому его напористости в организации конвейерного производства танков на ЧТЗ и изменения чертежно-технической документации под этот метод. «Он чувствовал в Архангельском человека умного, грамотного, в чем-то даже превосходящего его, и не смог смириться с этим», – вспоминал ветеран СКБ Н.Ф.Шилов.

Возможно, такие оценки не лишены некоторой субъективности, ведь руководителей конструкторских групп Шилова и Быбина, Котин перевел в рядовые испытатели. Но в отношении Бориса Евграфовича факт остается фактом: официально не снимая Архангельского с должности заместителя главного конструктора, Котин игнорировал его, а все вопросы решал со своим замом по Ленинграду М.И.Ижевским. Понимая ситуацию, Борис Евграфович написал заявление на имя заместителя главного конструктора Н.Л.Духова: «Согласно имеющейся договоренности прошу освободить меня от работы в СКБ и направить в распоряжение отдела кадров для использования на работе по тракторному производству в системе Наркомата среднего машиностроения».

Просьбу Архангельского удовлетворили, и Борис Александрович навсегда расстался с ЧТЗ. В 1942 году он был назначен главным конструктором Самаркандского тракторного завода. В дальнейшем Архангельский много лет был главным конструктором Липецкого тракторного завода, где воспитал целую плеяду талантливых конструкторов. Он придерживался принципа, что лучшую идею решения конструкторской задачи может подать кто-то один, а уже потом подключается коллектив. В своем КБ старался дать свободу творческой мысли сотрудникам. Если сам брался за доводку чертежа, все знали: ошибок там уже не будет.

Под его руководством завод осваивал выпуск сельскохозяйственных тракторов К-35 и дизельных КД-35. За создание новых машин и дизель-моторов для них Борис Евграфович в 1946 году стал лауреатом Государственной премии.